Время пандемии это не только время выживания, не только время борьбы с преступной безответственностью и самоубийственной паникой. Это и время осмысления — когда можно встряхнуть мозг не только каждого, но и мозг государства и принять те принципиальные — «тектонические» — решения, на которые в «нормальное» время не хватает ни решимости, ни времени. Этой теме и был посвящен предыдущий материал («Инвестируют в энергичных, а не наркоманов») — о том, что стране пора переходить с экономического наркотика к политике обретения реальной самодостаточности, перенося ударение с кредитов и милостынь на стимулирование инвестиций.

Коронавирусные полгода-год или год-два терять для этого всего нельзя; более того — если принципиальные сдвиги не произойдут у нас даже в такое («коронное») время, то они не произойдут уже никогда. Это как в военных условиях — именно смертельная опасность будит от спячки и меняет мир. Вирусы, как и войны, приходят и уходят, а жизнь продолжается, и даже Апокалипсис говорит о том светлом будущем, которое последует «после того как», хотя и не для всех. Важно выйти из этой беды не только живыми, но и помудревшими — с новым внутренним зарядом на новую жизнь. «І кожен фініш — це, по суті, старт» — как написала великая украинская поэтесса, живой классик, отметившая свое 90-летие.

Старт — для тех, кто вынесет из этого «промежуточного финиша» обязательный позитив. Жизнь продолжается даже тогда, когда вокруг смерть. Выживут при этом оптимисты, надо только не путать оптимизм (оптимизм действия!) с бездеятельной самонадеянностью.

Это была присказка, а сказка тут будет не об этом, а о том, что экономические решения должны быть не только глобальные на будущее (о чем говорилось в предыдущей статье и о чем еще будет в следующей — «Банковская корона вируса»), но и «экстренно-выживательные», которые нужны уже сейчас на сейчас.

Как минимум, тут есть, о чем задуматься, только думать нужно очень быстро.

Речь о необходимой совершенно срочно, причем на вчера, временной денежной мини-реформе, совсем небольшой, но без которой Украина — с ее затянувшейся бедностью, усугубленной привычкой к безответственности,— может не выжить в самом что ни на есть прямейшем смысле слова вследствие физической смерти огромного количества своих граждан.

Итак (высказываю свое сугубо личное предложение), нужны новые — временные — денежные знаки ограниченного назначения.

Они должны быть именно ограничены в своем использовании — сохраняя при этом свою покупательную способность безо всякого обесценивания, но лишь частично выполняя функции средства обращения. То есть необходимо принятие законодательного документа, отменяющего на период эпидемии/пандемии часть операций с «обычной» гривней (в том числе, возможно, и ее свободный обмен на инвалюту (туда и обратно) — при сохранении полного запрета на использование любой инвалюты при наличных операциях).

Все наличные действа «социального характера» с некоторой даты должны осуществляться только с использованием новой наличной денежной единицы, вводимой только на это время, которую здесь условно будем называть — по аналогии с Красным Крестом — красной гривней.

При этом было бы необходимо установить следующее.

Никакого обмена гривень обычных на гривни красные.

По окончании этого всего — никакого обмена гривень красных на гривни обычные. Так что копить их на будущее — бессмысленно: как внезапно красные деньги свою ценность получили, так внезапно ее и потеряют. (С деньгами, в принципе, возможно и не такое: в своем экономико-фантастическом материале «Деньги наоборот» я описывал нечто гораздо более невероятное — как вполне жизнеспособное и даже весьма полезное теоретически).

Безнал движется по-старому без ограничений. Он меняется на валюту, используется в расчетах между предприятиями и/или предпринимателями, но не меняется на наличность в красных гривнях — только на гривни обычные.

При этом (внимание!) лекарства, медуслуги и всё прочее, связанное с медициной, продукты (кроме всяческой «экзотики») и другие предметы первой необходимости, а также городской транспорт, коммунальные услуги и прочее, что должно быть четко определено, являются (условно) «красными» и продаются/покупаются только за красные гривни.

Во всех же остальных операциях красные гривни могут использоваться по обоюдному согласию покупателя и продавца, а основным способом расчета по этим остальным операциям должен быть традиционный расчет в обычных гривнях.

Цены — в красных гривнях — те же, что и в обычных гривнях, просто обычные пока для «красных» операций не будут приниматься. Резкие отклонения цен — более чем на 10(20?)% — запрещаются.

Банкоматы выдают по обычным карточкам только обычные гривни, за которые ничего «красного» не покупается и не продается.

Для красных гривень — свои («красные») банковские карточки (не путать с футбольными!) и свои («красные») банкоматы.

Полученные предприятиями/предпринимателями красные гривни обязательно проходят через РРО и сдаются в банк, после чего становятся гривнями безналичными обычными, какими, собственно, являются соответствующие поступления и сегодня.

Важно! Любая «химия» должна влечь мгновенные и жесткие изменения в Уголовном кодексе.

Должны быть «контрольные покупки» и «контрольные пассажиры» — без этого, увы, никак.

С «контрольными больными» не получится — но в медучреждениях контроль будет особый.

Источники красных гривень:

государство, выдающее их ежемесячно лицам старше 18 лет — скажем, по 2 тыс. на каждого плюс сколько-то % (например, 50–90) на каждого ребенка (в идеале — в зависимости от возраста);

зарплаты (гонорары, прочие вознаграждения, пенсии, стипендии, пособия) в размере, скажем, 20% от их величины («изнутри»,— без общего увеличения соответствующего дохода), но не более суммы, выдаваемой государством как первым источником.

То есть всего может получиться на взрослого (без учета его детей) от 2 тыс. до 4 тыс. красных гривень в месяц (4 тыс.— это если текущий доход составляет 10 тыс. грн или более, и тогда 20% превращаются в 2 тыс., что вместе с 2 тыс. государственными и дает 4 тыс.).

Подарки, наследство и прочее не очень трудовое — в красной раскраске не участвуют.

Категорически нельзя выдавать больше заболевшим: это сделает болезнь выгодной — и тогда разрушится всё, болезни нужно бояться, а не рассчитывать на нее как на возможную привилегию, иначе «ради деток» позаболевают все мамы.

Суммы — повторяю, условные: тут надо считать, но если будет установлено, что надо, например, не по 2 тыс. красных гривень, а по 4 или 5 тыс., то и от дохода должно быть тогда соответственно не 20%, а 40% или 50% — чтобы вторая часть могла первую часть как максимум (при доходе не менее 10 тыс.) удвоить: 2 тыс. + (20% от текущего дохода, но не более 2 тыс.), то есть до 4 тыс.; или 5 тыс. + (50% от текущего дохода, но не более 5 тыс.), то есть до 10 тыс.

Понятное дело, тут много социальной составляющей. У миллионера с шестизначными доходами всё равно красных гривень будет столько же, сколько у того, чья зарплата — 10 тыс. Но и всё остальное ни у кого не пропадет, а может расходоваться на любые цели, кроме «красных».

По сути, растет, причем с учетом текущего дохода, лишь сумма на выживание.

Естественно, красные гривни в части от государства должны быть освобождены от налогообложения (НДФЛ, военный сбор, ЕСВ), а вот те, что из дохода — облагаться на общих основаниях.

Макроэкономически получается, конечно, эмиссия. Но новым — «нарисованным» — красным деньгам противостоят, в том числе, и новые товары/услуги, связанные с эпидемией (ведь в «здоровое» время всё это [почти] не нужно), так что обесценивания сколько-нибудь серьезного произойти не должно — тем более, что касается эмиссия только первой (гос) части.

Можно, в принципе, обойтись и без нее, если оставить на «красное» только % от текущего дохода (там «красное» общую денежную массу не увеличивает, а лишь дает право на товары/услуги первой необходимости), но тогда уходит и значительная часть социальной составляющей: речь-то идет о праве на жизнь вообще, а не о праве на жизнь хорошую.

(В общем, едва ли не главным новым расходом будет бесплатное гособеспечение отдельными РРО для «красных» операций тех, у кого есть и «красные» и «обычные», но таких будет не очень много; остальным же хватит их прежнего РРО в качестве или «красного», или обычного.)

Если же задаться целью решать таким образом полностью проблему массовой безработицы на время эпидемии, то круг условных расходов будет для красных гривень расширен и сумма господдержки вырастет, причем уже без какого-то нового товарного покрытия, что неизбежно снизит покупательную способность красной гривни уже более существенно, вынуждая государство к финансовой пирамиде новых и новых эмиссий.

Последнее, однако, коснется лишь красных гривень, на которые и придется основной инфляционный удар, и то — лишь на время их вынужденного обращения.

Если всё делать грамотно и быстро (но это уже касается, понятно, не только финансов!), то долгой эпидемии не будет.

Ну а в качестве запасного варианта может использоваться перепродажа налогово-неэффективных предприятий после их выкупа по низкой стоимости, определяемой обратным счетом исходя из уплачиваемых ими налогов, что подробно описано в материале «Налоги и около» (разд. «Как платишь, так и стоишь»).

Ну а без этого всего — на бедных просто не хватит. И они вымрут — на радость либералам (точнее, тем, кто ими себя считает). Которые «либерально» скажут, что те «сами виноваты».

Или же держава, просто раздавая обычные деньги, еще и без их обязательного целевого использования, без тогда возможного контроля за ценами, спровоцирует такую гиперинфляцию, что мало не покажется, и это станет крайностью другой, которая не лучше.

Беда — временная, вот и деньги под нее должны быть временными. Целевыми. С минимизацией потерь на будущее.

О будущем — в других материалах.

© 2007-2024 Головне в Україні